Руководитель похода, начальник Морской академии Морского государственного университета (МГУ), капитан яхты "Командор Беринг" Владимир Гаманов накануне старта похода рассказал о целях экспедиции, о романтике яхтинга и о том, почему людей так тянет в море.
- Почему вы отдали предпочтение парусу, что тянет людей в экстремальные походы?
— В следующем году будет 50 лет, как я хожу под парусом. Недавно вышла в свет моя книга "Жизнь под парусом", в которой я рассказал о своих походах и гонках, романтике яхтенного спорта.
Мое увлечение яхтами началось в курсантские годы. В 1963 году я поступил во Владивостокское высшее инженерное морское училище (сейчас — Морской государственный университет (МГУ). Учился на судомеханическом факультете, поскольку профессия механика всегда востребована, двигатели есть везде, и работы с такой специальностью хватает. Но море тянуло. К тому же друзья были моряками, и они меня, что называется, соблазнили.
По завершению обучения — а учился я неплохо — мне предложили пойти в аспирантуру, и я согласился. Но аспирантура — это уже берег, а в море по-прежнему тянуло. И я нашел выход — увлекся яхтингом. Сначала стал ходить в море очень часто, а потом и очень далеко.
Привычка быть в море вырабатывается с годами. И если море тебя не отвергает, и ты к нему относишься с почтением — а я всегда к нему питал уважение, — это остановится привычкой, второй жизнью. Сейчас мне уже сложно понять людей, которые не любят море, яхты, парус. Это на всю жизнь.
В моей книге есть такие слова: "Яхта — это точка в море, куда уходит все свободное время и деньги" — это совершенно точная фраза старого яхтсмена Геннадия Боголепова, которого уже нет рядом с нами.
- Расскажите о своих плаваниях, какие яхты были в Вашей жизни?
— В 1964 году в училище я попал на шестивесельный ял, на котором курсанты гребли, накачивая мышцы и отрабатывая навыки. Потом зачислили в экипаж гоночной яхты класса "Дракон". Капитаном на ней был Евгений Иванович Жуков. Это заслуженный человек, капитан яхты, капитан по природе, профессор нашего университета, старейший преподаватель, живая история мореплавания. Ему уже 91 год, но он еще достаточно энергичен и ходит в море на яхте. Это тот человек, который во многом привил мне любовь к морю и походам под парусом, и именно со знакомства с ним я начал отсчет своей яхтенной биографии.
Позже "Дракон" мы переделали, сделав из него мини-крейсер. Потом сами построили яхту полутонного класса. И на ней я начал свое первое дальнее плавание, оно было ориентировано на залив Советская Гавань. Со мной на яхте шел и нынешний ректор МГУ Сергей Огай, в ту пору он был просто "Серега". Но мы не дошли до Советской Гавани — ветра было мало, мотор на яхте отсутствовал, и мы вернулись домой с половины пути. Этот незавершенный поход стал для меня первым значимым опытом в яхтинге.
После этого было много яхт, которые делались своими руками, перестраивались и доводились до ума. Я ходил на яхте большего класса, "Алькор", потом появился "Цетус" — это польские яхты, которые пришли к нам впервые в 1982 году. На одной из них — на "Командоре Беринге" — я стал капитаном. С 1986 года и до сих пор я на этой яхте хожу по морям, и был во многих местах — на Курильских островах, на Сахалине, в Японии, Корее. Самый дальний поход был в Австралию. Там мы дважды участвовали в гонках с моим шкипером, ходили из Мельбурна в Осаку.
Чаще я участвовал в гонках, нежели в исторических походах. И цели преследовал не такие высокие, как планируются в походе по местам славы адмирала Геннадия Невельского. По следам такого великого человека мы пойдем впервые.
- Какие экстремальные ситуации случались в плаваниях?
— Сложные ситуации часто происходили. Из самых экстремальных — это, конечно, потеря руля и потеря мачты. Бывали и менее серьезные поломки, и все зависело от того, как быстро замечали неисправность или аварию и сумели ее устранить. Руль терял три раза, это опасно тем, что яхта без руля вообще никак не слушается, и надо искать новый способ управления ею.
Один раз на "Командоре Беринге" потеряли мачту — это еще более серьезное событие, но, к счастью, это случилось недалеко от наших берегов на гонке на кубок залива Петра Великого. Волна была серьезная, и мачта "сложилась" в двух местах. Потом собирали три обломка, это было очень сложно, но на двигателе кое-как все-таки добрались до дома.
Мачты на более мелких яхтах ломал еще раза три. Особой беды не было, так как аварии происходили опять же недалеко от берега. Но самое страшное, когда такая поломка случается в открытом море. Так, однажды мы потеряли руль в Японском море во время гонки "Белый парус мира". Эти соревнования между Россией и Японией проходили ежегодно с 1984 по 1987 годы. Там было сложно, постоянно лопались снасти, яхта становилась неуправляемой, но в итоге все завершилось благополучно.
А вообще, все зависит от интенсивности эксплуатации яхты. Периодически надо менять весь такелаж, но это дорого, а денег не всегда достаточно, поэтому подобные последствия часто случаются. Но чтобы ни происходило, в какие бы аварии я не попадал, я ни разу не пожалел о том, что выбрал такой путь в жизни.
- Какое самое значимое плавание было в Вашей жизни?
— Самая важная и интересная гонка была в 1991 году —Double-handedYachtRace, то есть "двойные руки", когда на яхте только два человека. Гонка проходила по маршруту Мельбурн — Осака, общая протяженность пути около 5,5 тысяч миль.
Это плавание было знаменательно тем, что мы попали в сложную экстремальную ситуацию. Сначала остались без подзарядки аккумулятора. На судне аккумуляторы заряжаются либо с помощью солнечной батареи, либо ветрогенератором, а чаще всего — на холостом ходу двигателя. Без аккумулятора невозможно осуществлять связь и навигацию. И после первого дня гонки мы стояли в "болоте" — ветра не было, и мы заряжали аккумуляторы.
Потом подул ветер, яхта пошла, но через какое-то время аккумуляторы вновь разрядились, и двигатель перестал работать. Стали разбираться, в чем дело, оказалось сгорел стартер. Руководство гонки нас потеряло, мы неделю не выходили на связь. Но повезло, что встретился японский сухогруз, и через него мы передали частоту, на которой идет связь участников гонки. Потом, используя солнечную панель и ветрогенератор сухогруза, зарядили один аккумулятор и вышли на связь.
На этом злоключения не закончились. Из Японии мы выходили по внутреннему Японскому морю — это большой пролив между японскими островами. Его мы преодолевали также без двигателя, под парусом. В проливе очень серьезное течение, в некоторых узкостях до 12 узлов, через него мы с трудом пробились. Часто сновали пароходы, пассажирские паромы. И все "ревели", подавая сигнал, и накаляли обстановку. А мы стояли на месте — ветра не было. И все эти неприятности, поломки и штиль — все это вылилось в одну из интереснейших и запоминающихся гонок в моей жизни.
- В среду вы выходите в экспедицию, посвященную 200-летнию со дня рождения адмирала Геннадия Невельского, что это поход значит для Вас?
— Еще до того, как экспедицию начали планировать, я собирался сходить на Шантарские острова. Это на выходе в Охотское море, очень суровое место, там до сих пор стоят льды. И когда появились планы насчет экспедиции Невельского, я сказал, что тоже собирался туда.
В плаванье уйдут две яхты МГУ "Командор Беринг" и "Отрада" с курсантами и преподавателями университета. Маршрут пройдет по следам экспедиции Невельского. Мы зайдем в Невельск, Холмск, Николаевск-на-Амуре, на Петровскую косу, в Де-Кастри, в Советскую Гавань, в Ноглики и Корсаков. Мы планируем встречаться с местным населением, рассказывать о судьбе адмирала и его подвигах. Также мы установим памятный знак Невельскому на Петровской косе — месте, значимом для самого адмирала.
Для меня этот поход очень интересен тем, что в нем можно узнать больше об истории края, о необжитых малоизвестных берегах — здесь своя прелесть. Можно пройти по следам Невельского и понять суть его действий и идей. Можно узнать, как людям жилось раньше. В этой экспедиции для меня — и любопытство, и азарт. У меня есть сподвижники, которые сказали: "я тоже хочу". Вот по этому принципу и собралась экспедиция — из желающих и неравнодушных к судьбе края людей.
- Как семья относится к вашей привязанности к парусу?
— Конечно, из-за дальних плаваний меня часто и подолгу не бывает дома, и жена постоянно спрашивает: "На кой тебе это надо под старость лет?". Но я говорю, что обязательно надо, потому что когда человек движется, особенно когда он в море, под парусом, эти годы не засчитываются в жизненный срок, они не отнимаются, а только дают новый опыт, новое вдохновение.
Мне парус необходим для того, чтобы чувствовать себя нормальным человеком. У меня есть внук Глеб, сейчас он окончил 2 курс МГУ. Глеб пошел по моим стопам и уже давно ходит со мной на яхте, ему это очень интересно. В последнее время он становится активным продолжателем хорошей морской традиции — яхтинга.
